RU48
Погода

Сейчас+8°C

Сейчас в Липецке

Погода+8°

переменная облачность, без осадков

ощущается как +5

0 м/c,

751мм 46%
Подробнее
USD 92,59
EUR 100,27
Развлечения Михаил Трухин, актер: «Для каждого поколения – свой Гамлет, так же, впрочем, как и свои ценности»

Михаил Трухин, актер: «Для каждого поколения – свой Гамлет, так же, впрочем, как и свои ценности»

Он больше известен как опер Слава с «Улиц разбитых фонарей». И только для горстки заядлых театралов он – юный трагический Войцек из драмы Бюхнера, которого актер сыграл в Театре им. Ленсовета, и Гамлет, и бессмертная старуха-миллионерша в «Примадонне» МХТ им. А. П. Чехова, а еще Лопахин, который в спектакле знаменитого литовского режиссера стал главным героем. В этой роли он заменил Евгения Миронова, внезапно покинувшего проект. А еще Лопахин – одна из лучших театральных ролей любимого актера Трухина Владимира Высоцкого. И, может быть, именно поэтому он попросил «главную питерскую даму» Валентину Матвиенко об отставке... А его все равно большая часть наших зрителей и читателей воспринимают только как простого питерского мента.

Михаил, в сериале «Улицы разбитых фонарей» вы постоянно находитесь в стрессовых ситуациях. А самому приходилось испытать страх?

– О да, еще как! В детстве. До четвертого класса я жил на Крайнем Севере. Мой дядя работал лесником, я часто к нему приезжал, и он брал меня с собой в лес. Тогда я чувствовал себя настоящим охотником, следопытом. А однажды, по-моему, я учился классе в третьем, я пошел по грибы и оказался один на один с медведем. У меня шок. Ну, я и вспомнил первое правило моего дяди: ни в коем случае нельзя убегать от зверя и делать при нем резких движений. Стыдно, но я тогда уже начал курить, и у меня с собой были сигареты без фильтра «Шипка». Вот я и предложил косолапому закурить. Он появился очень неожиданно, стоит, смотрит на меня. Поэтому я тихонечко достал пачку сигарет и протянул ему. Меньше всего, видимо, мне было жаль табака. Медведь подошел, понюхал пачку и удалился. Мне было очень страшно. Но после этого случая могу утверждать, что я родился в рубашке. А может, медведь просто был неголодным.

Нет такого актера, по крайней мере, мужеского пола, который не мечтает сыграть Гамлета. И это не вопрос, а утверждение, но вам это удалось. Ощущения?

– А вы как думаете? Сбылась мечта идиота (Смеется.) Спектакль каждый раз новый. С момента премьеры прошел уже не один год, а мы продолжаем его репетировать. И хотя темы в «Гамлете» вечные, у каждого времени, у каждого поколения он свой, и это правильно, иначе и быть не может, потому что сознание у людей меняется, и сейчас нас волнуют совсем другие проблемы, чем в конце 70-х. Так что для каждого поколения – свой Гамлет, так же, впрочем, как и свои ценности.

В чьем исполнении вам лично Гамлет ближе?

– Однозначно – Высоцкого. На премьерных спектаклях ему кричали, что киношная походочка здесь не пройдет, упрекали, что это за Гамлет: в свитере и джинсах с гитарой. Но запомнился его герой не из-за свитера, а по тому надрыву, с которым Владимир Семенович рассказал о невозможности изменить этот мир, потому что всех нас сковывают обстоятельства. И вообще, давай на «ты», так проще.

Давай. Что для тебя эта роль? Характер изменился?

– А ты как думаешь? За девятимесячную репетицию «Гамлета» я сам стал мудрее, научился не пасовать перед колоссальной ответственностью, собраннее стал, что ли. Но боязнь выходить в этой роли во мне все-таки осталась, потому что… Шекспир, потому что... Гамлет.

Ты вновь на сцене с друзьями: Хабенским и Пореченковым ...

– Я понял вопрос. Да, мы с ребятами довольно долго не работали вместе. А если говорить о священном трепете к московскому театру… Предложение было очень лестным. Как сейчас помню тот день. Я снимался в сериале «Ленинград», целый день был на холоде, вечером сидели с актерами и попивали... как понимаете не воду... и вдруг звонит телефон, и предложение от Табакова. У меня просто ноги задрожали. Считаю, что МХТ – идеальная модель современного театра, здесь очень здорово выстроена вся работа, начиная с обслуживающего персонала, не зря говорят, что театр начинается с вешалки. В Питере такого театра нет.

Где-то читала, что в детстве за хулиганство ты был исключен из пионеров. Переживал? И за что исключили?

– Где ты это прочитала! (Улыбается.) Да было такое, нисколько не расстроился. Я диссидентом был по жизни, с детства, если можно так сказать: читал запрещенную литературу, в комсомол не вступил принципиально, из восьмого класса меня чуть не выгнали... Мы в компании нескольких ребят возили на однокласснике свои портфели. У психологов это называется немотивированной детской агрессией. У нас в школе были два самых ярких хулигана: я и мой одноклассник Димка Барков. Чего только стоил День самоуправления, к которому вся школа так тщательно готовилась. Я, восьмиклассник, должен был выполнять функцию завуча, Барков – директора. По этому поводу мы с ним решили сорвать эту игру «во взрослых». Благодаря нашему «руководству» вся школа просто с цепи сорвалась. И вот вызвали Димкиных родителей, мою маму и нас с ним на педсовет. Отчитывали, а потом и говорят: «Ну что, ребята? Учить вас дальше – это грех большой на себя брать. Так что выбирайте себе путь вне стен нашей школы. Как мыслите дальше жить?» И тут я сказал сакраментальную фразу: «Я хочу быть настоящим педагогом, разрешите учиться дальше». И Димка добавил: «Я тоже вслед за Мишей в учителя пойду». Тут повисла пауза, у всех рты пооткрывались – представили, видно, двух таких педагогов. Но все-таки подкупили мы их своей непосредственностью. И нас оставили со множеством предупреждений.

Также в одном интервью прочитала, что ты считаешь, что будущее – за азиатами. Дескать, они не пьют, не курят, как русские и европейцы, и очень много работают. Что конкретно имел ввиду?

– Да ничего конкретного, но впечатляет. Действительно, не пьют, не курят, работают, а еще, например, на Бали я впервые попробовал мясо змеи. Прямо при нас в ресторане вытащили из клетки одну из самых ядовитых и приготовили. Ничего, вкусно, рыбу напоминает. В этом же ресторане есть удивительный аттракцион: посетитель может сам отрезать кобре голову и выпить кровь, ее разбавляют спиртным напитком, и по вкусу все это напоминает рижский бальзам. Говорят, очень полезно! Но некоторые не могут даже смотреть на эти приготовления, не то что пробовать. Мне было противно, но все же я напиток выпил.

Параллельно ствоей бесконечной «ментовской» эпопеей появились фильмы «Дети Арбата», «Гибель империи», «Письма к Эльзе», «Лабиринты разума», затем фильм «День Д», в котором ты играл под режиссерским руководством своего однокурсника, коллеги по театру и просто близкого друга – Михаила Пореченкова. Новое амплуа Пореченкова не разбудило в тебе режиссерских амбиций?

– Кого там! Оно, это его амплуа, меня страшно раздражало! На второй день съемок Мишка заявил: «Как же я ненавижу артистов!» Но это, естественно, все дурачество. А если серьезно, я проникся к нему большим уважением. Он молодец, не побоялся взвалить на себя колоссальный груз ответственности и довел дело до конца. О том, чтобы снять кино самому, я даже не задумывался. Пока для реализации творческих амбиций мне хватает актерской профессии.

– Актриса Екатерина Семенова как-то рассказала, что, играя на экране следователя, она однажды не побрезговала украсть в магазине колбасу. А ты, будучи «опером» со стажем, закон нарушал?

– Мне до сих пор ужасно стыдно за то, что я вытворял на своих первых зарубежных гастролях во время учебы в институте. Это было в начале 90-х, когда люди давились в очередях за водкой и колбасой. Наш учебный театр вывезли в Финляндию. После жизни в тотальном дефиците мы были поражены видом ломящихся от деликатесов полок. Выносили под куртками ананасы, какие-то консервы, спиртное. Однажды нас за этим делом застукали. Приехали финские опера, уложили нас лицом в пол. Потом отвели в отделение и устроили допрос. Финны поражались нашей тупости, поскольку на входе в гастроном на русском языке чёрным по белому было написано: «Ведется видеоконтроль!» Слава богу, от визы нас тогда не отлучили. Отделались предупреждением и штрафом. Отвратительный, позорный факт моей биографии, но такое было!

А на родине в «кутузке» ночевал?

– Один раз, когда опять же в институте учился. Тогда я просто стал жертвой обстоятельств. Мне предстоял показ учебного спектакля, для которого я не успевал подготовить фонограмму и свет. В запасе была целая ночь, и я надеялся все доделать. Но вахтерша категорически отказалась пускать меня в институт. И я решился на крайние меры – полез в аудиторию по водосточной трубе. С нее-то меня и снял наш доблестный ОМОН. Увезли в отделение, где основательно побили. Когда узнали, что я артист, добавили еще. После всей этой экзекуции меня закрыли на ночь в камере, отобрав ремень и шнурки. Видимо, чтобы не повесился с горя.

Говорят, сериал «Фонари» любит не только милиция, но и бандиты. С кем-то из авторитетов общались?

– Однажды в казино во время съемок очередной серии ко мне подошли телохранители одного крупного питерского авторитета. Говорят: «У нас тут на днях чувака завалили, точь-в-точь как у вас в прошлой серии». Слышать такое как-то жутковато. Но они, видимо, таким образом пытались сделать комплимент. Мол, достоверно снимаете…

Думается, что сериал принес тебе не только известность, но неплохие гонорары. Куда тратил?

– Не поверишь, я всегда довольно легко расставался с деньгами. Кроме того, меня очень легко обмануть...

Ой ли... Не верю, «опера» обмануть... Хоть и киношного...

– Ну, например, не так давно очень много денег потерял, когда пытался купить дом под Питером. Нарвался на мошенников и остался ни с чем. Три года мы со следователем вытаскивали мои сбережения. В итоге удалось вернуть лишь незначительную сумму. Когда я появлялся в следственном отделе в качестве потерпевшего, надо мной все начинали дружно хохотать. Уж от кого-кого, а от меня такого никто не ожидал. Но в этом смысле я полный дилетант.

Миша, положа руку на сердце, что принесла тебе роль Волкова в «Улицах разбитых фонарей»?

– Скорее унесла очень многое. Я замылил глаза своей ментовской ролью. И меня практически перестали воспринимать как театрального актера. А я себя чувствую на своем месте именно на театральных подмостках. Трудно не сказать и о том, что сериал унес много здоровья. Я иногда даже не могу вспомнить, в каких городах мы были, настолько насыщенным оказался график гастролей с «Ментами». Утром мы просыпались в одном городе, а засыпали уже в другом. Самолет практически стал вторым домом. Но в тот момент, откровенно говоря, мы просто зарабатывали деньги. На актерском языке это называется «чес». Мы объездили за три года около сотни городов. В Риге можно было сказать: «Здравствуй, Вильнюс». И для нас это было уже в порядке вещей. Мы отказались от поездок на пике популярности именно потому, что даже между нами, актерами, задействованными в сериале, стали напряженные отношения. Мы практически подорвали здоровье на этих бесконечных гастролях. Иногда случалось так, что, прилетев в Новосибирск, выступив там, мы уже через час после спектакля летели в Харьков. И это самое безобидное. После вот таких творческих встреч, мне иногда казалось, что еще чуть-чуть и я перейду на уровень артистов «Аншлага».

– Сейчас ты живешь в Москве. Как приняла столица?

– Я живу в поезде, между Питером и Москвой. Я даже не успел привыкнуть к Москве. Стараюсь каждые выходные ездить в Питер. Несмотря на то, что я вырос в Мурманской области, своей родиной я считаю северную столицу.

Как складываются твои отношения с Константином Хабенским, с которым ты сейчас работаешь на одной театральной площадке?

– Честно? (Улыбается.) Мы постоянно ссоримся, порой ненавидим друг-друга. И как ни странно, наша ненависть выросла из дружбы. В свое время мы и ухаживали за одной и той же девушкой, и водку пили из одного стакана. Делили роли. Сейчас мы играем в одном спектакле «Гамлет». После репетиций и выступлений мы выходим из театра, садимся в разные машины и едем в разные стороны. За кулисами мы вообще не общаемся. Хотя как партнер по сцене Костя очень хорош. На него можно положиться в сложной ситуации. Ведь и у актера на сцене возникают непредвиденные казусы.

Какое твое самое большое увлечение?

– Мое самое большое увлечение – сон. Хотя в последнее время мне часто снятся кошмары.

А чего больше всего боишься?

– Самолетов. Я понимаю, что в автомобилях смертность выше, но в машине я сам управляю ситуацией. А тут меня сажают в металлический ящик, и им рулит какой-то дядя. А человеческий фактор?!

Андрей Федорцов как-то сказал: «У нас в Питере очень агрессивное отношение театральных режиссеров к кино. Некоторые из них открытым текстом называют наши сериалы дерьмом». Причиной вашего разрыва с театром им. Ленсовета стало кино?

– С Ленсоветом я расстался не по той причине, что сериалы – дерьмо. А позиция режиссеров не отпускать актеров на съемки, на мой взгляд, справедлива. Мы, артисты, можем бухтеть по этому поводу, но театр – это искусство коллективное, и с этим надо считаться. Сейчас я работаю в театре «На Литейном»...

Миша, а знаменитым когда проснулся?

– Сначала заметил, что незнакомые люди стали со мной здороваться. Потом стали называть Волковым, затем узнали, что зовут меня Мишей, а потом и фамилию запомнили. Помню один случай на одном из новогодних утренников в театре Ленсовета. Я играл кого-то из сыновей мельника в «Коте в сапогах», выходил почти без грима, только щеки румянил и брови рисовал. Сел на краю сцены, буквально на носу у зрителей, пою, а дети вдруг как закричат: «Волков! Волков!»

Сейчас в утренниках больше не играешь?...

– С удовольствием бы играл, да еще с каким, – времени нет.

– Миша, на твое письмо губернатору Питера Валентине Матвиенко, в котором ты просил ее уйти в отставку в связи с неубранным от снега и сосулек городом. Последней каплей, как я полагаю, стала трагедия, в которой погиб ребенок. Режиссер Дмитрий Месхиев встал на защиту Матвиенко, опубликовав в сети письмо под пафосным названием «О питерском патриотизме и поучениях издалека». Одна из претензий Месхиева по поводу «поучений издалека». Мол, сидя в Москве, вы рассуждаете о проблемах Петербурга. Прокомментируй.

– Да, читал его письмо… (После паузы.) Я очень расстроился по этому поводу, скажу честно. Комментировать что-либо сложно, так как нет оснований, по крайней мере, с моей стороны. Мне его очень жалко. Расстроился, потому что Дмитрий Дмитриевич – это режиссер, с которым я знаком очень давно, который меня привел в кино. Первая картина, в которой я снимался, была его – «Циники» (1991). Потом я снимался еще в одной работе Месхиева… Поэтому мне очень обидно за такой исход событий. Честно сказать, не ожидал от него такого.

Но при написании открытого письма, наверное, предполагал, что оно вызовет такой резонанс?

– Я ничего не ожидал, так как написал письмо лично губернатору. Оно написано, так сказать, «на деревню дедушке», это видно: я не требовал, не просил официальных ответов властей. Пафос высказывания заключался в том, чтобы в городе начали убирать снег.

Месхиев упрекает «новых принципиальных»: мол, где вы были прошлой зимой и почему внезапно «прозрели» именно сейчас.

Да, прошлая зима тоже была неприятной. Но сейчас же… Погиб ребенок под колесами снегоуборочной машины, вы это прекрасно знаете; снежный ком упал в детскую коляску – схожая ситуация… Ужасные случаи. Спрашивается, а что еще должно произойти в этом городе, чтобы мы начали об этом разговаривать? Неужели что-то еще должно произойти? Сейчас просто необходимо убрать город, чтобы никто больше не погиб под колесами снегоуборочной машины. Рыба гниет с головы, важно, чтобы был умелый управленец.

– Вы предъявляете претензии Валентине Матвиенко, а Месхиев – жилконторам, частным компаниям…

Повторюсь, рыба гниет с головы. Если жилконторы и частные компании не занимаются своим делом, значит, ими руководят хозяева, не умеющие правильно руководить. То же самое и в городских масштабах.

И вновь о творчестве... Михаил, ты снялся в обеих частях фильма «На игре». В нем используются различные фишки, технические новшества. Они привлекают молодежь. Но суть этого фильма глубокая, в нем есть даже определенного рода философия. Как на твой взгляд, оправдано ли рассказывать такие истории, привлекая всевозможные гаджеты?

– Кино вообще искусство сложное. Пока не проверишь все на зрителе, точно и не узнаешь. Только на премьере становится понятно, сложилось все или нет. Но я доверяю Павлу Санаеву, который эту историю снимал, и продюсеру Александру Бондареву, которого знаю тысячу лет и отношусь к нему с большим уважением. Думаю, все выглядит достойно.

Ты сказал, что доверяешь продюсеру и режиссеру. А на чем это доверие основано? Ты думаешь или знаешь, что они сканировали аудиторию, проводили какой-то социологический опрос?

– Скорее, доверяю их чутью. В сценарии я проследил некую человеческую историю разложения духа, всеобщей компьютеризации, замены души компьютерной реальностью.

То есть ты считаешь, что сейчас это действительно так и есть?

– Для детей – абсолютно. Они все в телефонах, в компьютерах, они не читают книги, не ходят в библиотеки. Я так, наверное, по-стариковски рассуждаю, но мне это все же не понятно, потому что мы в библиотеки ходили. Но сейчас библиотеки электронные… Скорее всего, я даже и не прав. Все ушло вперед. Силиконовая долина каждый день предлагает что-то новое, за всем не уследишь. И мой сын сейчас разбирается в компьютерах гораздо лучше, чем я.

Михаил, мало кто знает, но ведь ты «засветился» и у Германа в его культовом фильме «Хрусталев, машину!». И хоть это был и небольшой эпизод, но, мне кажется, работа с таким мастером не может пройти даром…

– Это было еще в студенческое время. Мы с Костей Хабенским и Мишкой Пореченковым однокурсники, и в дипломном спектакле «В ожидании Годо», который поставил Юрий Бутусов, мы все трое тоже участвовали. Председателем приемной комиссии в тот год был Алексей Юрьевич Герман, и буквально на следующий день он пригласил нас в эту картину. Там я впервые прикоснулся к настоящему кино и испытал культурный шок, который с тех, скажу честно, больше не испытывал. Несмотря на то, что на экране нас вряд ли можно узнать, и сам эпизод длится секунды три, мы репетировали его шесть дней! Манера у Германа вообще своеобычная. Это все было каким-то волшебством, потому что шесть дней мы с утра до вечера репетировали, была выставлена панорама, выложены рельсы, камера дышала… Кропотливость создания вторых, третьих планов – вот это, конечно, меня поразило. Фактически, это попытка полностью воспроизвести возможную жизнь.

Миша, на твой взгляд, режиссер – это кукловод, который дергает актеров за ниточки, или человек, в котором есть внутреннее состояние истории, и он пытается передать его всем остальным?

– Режиссеры – такие же люди, то есть все разные. Лично мне нравятся сумасшедшие. Я, кстати, и не видел ни одного вменяемого режиссера. Это такое состояние души. Это парадоксальные иногда люди.

А о себе, как об актере, а не как о человеке, ты можешь так сказать?

– Не знаю. Стараюсь к работе подходить честно.

Миша, что для тебя все-таки главнее – кино или театр?

– Я уже говорил об этом, и вновь повторюсь. Кино я называю забегом на короткую дистанцию, там есть дубли, но нет зрительской отдачи, всем правит монитор. А в театре если ты вышел на сцену, то три часа должен зрителя держать. Так что, конечно, театр.

– Ты сыграл в спектакле у Някрошюса, хотя он обычно не меняет исполнителей, к тому же роль Лопахина – одна из лучших работ Евгения Миронова в театре. Почему ты рискнул ввязаться в эту историю?

– Для меня все случилось совершенно внезапно. За час до спектакля «Гамлет» мне позвонила Зейнаб Саид-Заде, продюсер «Вишневого сада», и сказала, что хочет поговорить. Говорю: «Но у меня спектакль, давайте после». Но если вы знаете Зейнаб – она мертвого разбудит. Спускаюсь на минутку выпить с ней кофе, а она и вываливает мне на голову: «Вишневый сад», режиссер Някрошюс. Чуть не сорвала мне спектакль. Я ведь человек впечатлительный.

То есть весь спектакль думал: соглашаться на Лопахина или нет?

– Побойся бога! От таких предложений не отказываются. Я однажды уже отказался сыграть Мышкина в «Идиоте», который хотел ставить в Питере Юрий Бутусов. Эта была великая глупость, колоссальная ошибка, совершенная в раннем возрасте – мне было 24 года. Позвали в сериал, и я отказался. На бытовые условия напирал как бык. Но сейчас об этом смешно говорить. После истории с «Идиотом» мы не разговаривали с Бутусовым шесть лет. Я оказался в такой колбе, в безвоздушном пространстве. Мне это стоило многолетнего простоя. Так что какое там «отказался»! Уже через неделю я отправился в Литву. Текст выучить не успел. Первое, что сказал Някрошюсу, что никогда не вводился в чужой спектакль. А он мне: «Я тоже никогда вводами не занимался». И мы с ним сразу сошлись. Через четыре дня репетиций сделали сквозной прогон. Потом я на все съемки возил с собой пьесу, режиссерский разбор, компьютер с записями спектакля, где Лопахина еще Женя играет. Пытался самостоятельно пройти тот процесс, который все участники вместе проходили. Потом было четыре дня с Эймунтасом в Риме, где я должен был впервые играть, одна репетиция с полным составом. И премьера…

А всеми любимый «мент» не мешает публике воспринимать тебя в новом образе?

– С моим «ментом» я в театре борюсь. Мне очень интересно ломать представление о себе. На «Гамлете» я кожей, нервами чувствую, как зрителей коробит, как людям не хочется, чтобы я был таким. И Хабенский, и Пореченков, с которыми мы Шекспира в Художественном театре играем, это чувствуют. Люди идут на «ментов», на «агента национальной безопасности». Не все, но большинство. И каждым спектаклем мы вступаем с залом в серьезный бой. Это интересно и очень полезно. Леонов говорил, что надо чаще выбивать из-под артиста стул, на котором он удобно уселся. И вообще причем здесь менты? Почему вы все время говорите о ментах. Какое это по счету интервью? Давайте поговорим о людях. Об актерах. Неужели вам это не интересно?

Конечно, интересно! Итак, ни слова о ментах. Начнем с плохого. Какие у тебя вредные привычки?

– Я ужасно ленивый. Если собрать вредные привычки в кучу, то я обладаю всеми. Могу этим гордиться. На самом деле мои вредные привычки мне лично не мешают.

Что мешает в работе?

– В актерской? Я немного туповат.

Твои друзья, напротив, говорят, что слишком умен. У тебя что, есть другая работа?

– Я актер. Это профессия, которой можно учиться всю жизнь. Я не могу сказать, что я работаю актером. Я постоянно учусь и продолжаю учиться.

В чем видишь разницу между профессией и работой?

– В серьезности подхода к материалу, с которым работаешь.

Ты никогда не пытался сменить профессию?

– Нет.

Бывает ли у тебя депрессия? Что помогает в таких случаях?

– В минуты отчаяния помогают близкие люди: жена и дети. Ну, там... еще... иногда водочку попиваю...

Ты человек спокойный?

– Нет. Часто выхожу из себя, особенно в последнее время.

Неужели не пытаешься держать себя в рамках?

– А зачем?

Но потом жалеешь о том, что не сдержался?

– Да, так, как правило, и бывает. Но так честнее. Я человек конфликтный, но стараюсь быть справедливым. Ничего не могу с собой поделать. Таким родился.

Как относишься к своей популярности?

– А я ее не чувствую. Ну, гаишники отпускают. Люди меня знают, кокетничать не буду. Сейчас у меня такое ощущение, что это было всегда. Но я продолжаю краснеть, когда ко мне обращаются по имени: «Привет, Миша!». Некоторые говорят, что я «зазвездился».

Любишь получать подарки?

– Я люблю дарить подарки. А день рождения не люблю свой. И гостей не люблю приглашать.

Что обычно даришь?

– Цветы, фуськи разные

То есть?

– То есть вещи разные. Знаю, что нельзя дарить носки, носовые платки, но увидел, понравилось. Люблю делать подарки от души. Подарок должен быть от души.

То есть носки тоже могут быть от души?

– Да, с начесом! Я стараюсь дарить то, что развеселит человека. Ситуативный подарок. Один раз в аэропорту оклеил всех пассажиров бумажками для багажа. Весь аэропорт смеялся.

Ты суеверный человек?

– Да, конечно, как все артисты. Если сценарий упал на землю, надо посидеть на нем обязательно, иначе роль не сложится. У циркачей, профессия которых связана с риском, особенно у акробатов, воздушных гимнастов, есть гениальное суеверие. Если перед выходом на арену кто-то пройдет между ним и форгангом (это занавес такой в цирке), то артист не выйдет на арену.

Как обычно проводишь свободное время?

– Дома. Чтобы дети хоть иногда видели отца не только по телевизору.

Кино любишь, смотришь?

– Люблю умное и интересное кино. Фильмы Кустурицы, Джармуша, Германа. Недавно посмотрел фильм Ларса фон Триера «Идиоты». Гениальное кино! Из последних фильмов мне, конечно интересна последняя серия «Разбитых фонарей». (Смеется.)

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем